Сегодня, 15 марта, день рождения академика, депутата Государственной Думы, Почетного гражданина Санкт-Петербурга Жореса Ивановича Алфёрова. До своего 89-летия он не дожил чуть менее двух недель.
Уже много сказано о выдающихся открытиях нашего единственного нобелевского лауреата, о его вкладе в организацию науки и образования на посту вице-президента РАН, директора Физико-технического института имени А.Ф. Иоффе, ректора Академического университета. Хочется вспомнить о том, что этот незаурядный человек был благотворителем. Большую часть своей нобелевской премии он вложил в фонд поддержки образования и науки, средства из которого направлялись на премии талантливым молодым ученым и стипендии студентам. Это был именной, Алферовский фонд, и его учредитель помогал тем, кому считал нужным помогать, – вдовам ушедших из жизни членов Академии наук, российским школам, расположенным в тех местах, где воевал его старший брат Маркс, погибший в годы Великой Отечественной.
Мне, журналисту довелось более 30 лет общаться с ученым, даже книгу совместную выпустить «Калитка имени Алфёрова…». (Помню, как в последний момент заполошно расставлял в рукописи точки над буквой «е» в его фамилии). Он шел по жизни под девизом из «Двух капитанов» Каверина: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Но времена менялись. Одна из наших публикаций начала 1990-х называлась полемично «Надоело испытывать стыд за страну». Это были его слова, его реакция на рыночные преобразования, разорившие на первых порах науку отраслевую и фундаментальную. Он приводил в пример достижения советской власти «во имя человека», мои доводы о том, какой дорогой ценой для людей они доставались, принимать не хотел.
Уже в новом тысячелетии, когда Россия вроде поднялась с колен, мне хотелось спросить его: «А сейчас вы испытываете стыд за страну?», да случая не было. Думаю, испытывал, иначе, один из немногих, не проголосовал бы в Думе против подлого «закона Димы Яковлева». Явно не разделял Алфёров и антиамериканской истерии последних лет, хотя в годы острой конкуренции при создании полупроводниковых гетероструктур был одержим стремлением «надрать американцев». Но, согласитесь, соперничество коллег-ученых – это совсем другое. Вряд ли он забыл, что, когда российская наука загибалась от безденежья, именно Пентагон предложил Физтеху спасительные контракты, а принимавший его в Штатах известный «ястреб», министр обороны США Роберт Макнамара оказался противником звездных войн.
Не мог не испытывать стыд и за навязанную сверху реформу Академии наук, в первоначальном варианте низводившую ее до уровня «академического клуба по интересам». Боролся с ней, но преуспел не слишком. Он-то был убежден, что детище Петра Великого, учредившего триаду Гимназия–Университет–Академия, ядро отечественной науки, незыблемо, ан нет! Мне кажется, что и заповедник, который он обустроил на прекрасном участке земли: Академический университет с Физико-техническим лицеем и Центром нанотехнологий, театром, бассейном и прочими принадлежностями учебно-научного рая, был отчасти попыткой отгородиться от постыдной реальности. Создать идеальную гармоничную систему подготовки талантливых кадров. И она работает, по продуктивности ее вполне можно сравнить с «Детским садом папы Иоффе», боготворимого Алфёровым основателя советской физики. Будет ли работать впредь? Хочется верить.
Аркадий СОСНОВ
Одни из последних фотографий Жореса Алфёрова на юбилейной конференции ФТИ имени А.Ф. Иоффе. 29 октября 2018 г.
Фото Юрия БЕЛИНСКОГО
