«А мог бы жизнь просвистать скворцом…»
Мне нравится приходить сюда, на набережную Карповки, 32, смотреть на волшебные витрины, радуясь старым знакомцам – мишкам Тедди, вновь разглядывать огромный кукольный дом… У меня, конечно же, дилетантский взгляд на музей, в котором к игрушке относятся абсолютно профессионально. Этот февральский вечер особенный. На дворе страшный холод, а здесь тепло и уютно. Мария Марченко-Мари специально задерживается на работе, чтобы поговорить со мной. О чем? Как мы условились, обо всем – о рождении Санкт-Петербургского музея игрушки, в котором она директорствует со дня его основания, уже 13 лет, о выставке «Сублимация в игрушке», о любви. Да, да, любовь имеет самое непосредственное отношение к месту, где мы беседуем…
Как все начиналось
– Через игрушку можно многое понять в современном искусстве, – объясняет Мария. – Вообще игра – важная составляющая искусства, более того, многие великие умы считали, что искусство выросло из игры, сохранив с ней неразрывную связь. В XX веке эта связь стала особенно очевидной. Игра вошла в сферу профессионального художественного творчества вместе идеями эстетического воспитания и авангардными поисками «новой изобразительности». Сегодня же авторская игрушка получила статус самостоятельного вида искусства.
Именно авторская художественная игрушка составляет основу музейного собрания, в котором около 14 тысяч предметов, включая народные и фабричные игрушки со всего света. Да и создавался Музей как художественный, стараниями нескольких искусствоведов – выпускников ленинградской Академии художеств.
Все началось в 1994 году. Экскурс в историю Мария не сопровождает привычными ссылками на «непростое время». В девяностые она в числе немногих искусствоведов смело пришла в негосударственную сферу. Внешнеэкономическая ассоциация «Росарт» занималась искусством в широком спектре, от организации выставок до собственного производства. Мария организовала цех лаковой миниатюры, где создавались эксклюзивные вещи, потом появилась возможность открыть в центре города чуть ли не первую художественную галерею «европейского типа» – хороший выставочный свет, белоснежный зал с мраморными полами…
– Тринадцать выставок за полтора года, – не без гордости вспоминает Мария. – Мы показывали работы известных живописцев, скульпторов и графиков. Как-то затеяли большую экспозицию на религиозную тему. Готовились серьезно, получили благословение митрополита Иоанна. Но до наступления летних отпусков катастрофически не успевали. Родилась идея (кто бы знал, чем она обернется!) – сделать на время каникул выставку авторской игрушки. Тогда это малознакомое широкому зрителю и отечественным художественным кругам явление собственного имени еще не имело. Экспонаты собрали в рекордные сроки – за две недели. Мария познакомилась с художниками, работавшими в этой области. Их было не так много, а сами произведения приходилось извлекать из мастерских, где они пылились без надежды предстать перед публикой. После недолгих споров выставку назвали «Художественная игрушка». Результат превзошел ожидания – народ валил на нее валом, книга отзывов была заполнена пожеланиями «оставить эту экспозицию навсегда».
Потом выставка закончилась, художники разобрали экспонаты, через год закрылась и галерея. Марии…стало скучно. Ни пост арт-директора компании, ни командировки на модные показы в Париж, ни даже приличная по тем временам зарплата ее с этой скукой не примиряли. Надо было что-то менять. Решение вызревало подспудно с той первой выставки игрушки. Создать музей игрушки в Петербурге! Мария помнит точно – ее музей начался с описания проекта на пяти листках бумаги. Их она принесла в 1995 году гендиректору «Росарта» вместе с заявлением об увольнении – на случай отказа. А он согласился проект поддержать, видимо, втайне надеясь, что эта блажь чересчур креативного сотрудника пройдет, зато ценный работник останется.
Очередь у входа
– Я собрала команду, и мы начали работать. Обычно ведь как – сначала коллекция, потом – музей. У нас получилось наоборот: была идея, был опыт выставочной работы. И больше ничего! Чтобы заявить о музее на городском уровне, стали готовить выставку, – вспоминает Мария.
Эта выставка «Игры всерьез» в Большом зале Союза художников в августе 1996 года наделала шума – 120 участников, непрерывный поток посетителей, а, главное, тысяча квадратных метров игрушек. Да каких! Почти за год подготовительной работы собрали интереснейший материал из разных городов России – то, что сейчас уже четко подпадает под определение «авторская художественная игрушка». Тогда Мария Марченко вела поиск интуитивно. Это сейчас за ее хрупкими плечами многолетняя исследовательская работа, увенчанная диссертацией «Авторская художественная игрушка в искусстве XX века».
День открытия выставки «Игры всерьез» — 20 августа 1996 года – учредители музея считают днем его рождения. Юридически он родился несколько позже, 7 мая 1997 года, а распахнул двери для посетителей лишь 1 ноября 2000 года – слишком долго «выбивали» и ремонтировали помещение.
Пожалуй, это было самым сложным – убедить городскую власть, что проект – не очередной мыльный пузырь и не плод непомерных амбиций устроителей. Адрес на Карповке был третьим по счету, где они пытались его реализовать. После череды согласований чиновники отправили их в бывший молочный магазин. Картина открылась безрадостная: цементные полы, старые холодильные машины, кафель сталинских времен и крысы…
– Но мы были молоды, полны энтузиазма и созидательной энергии, – улыбается Мария. – Нам помогали самые разные люди, например, Сергей Стадлер, давший благотворительный концерт в пользу музея во дворце Белосельских-Белозерских. На эти деньги начался ремонт, который, увы, шел очень медленно из-за нехватки средств. Как следствие – иск КУГИ с требованием в течение месяца освободить помещение из-за нарушений условий договора и «война юристов», которая, к счастью, была выиграна нашей стороной.
Мария рассказывает о том, как, вспомнив свое первое дизайнерское образование, чертила план помещения, создавала эскизы витрин, мебели, выбирала цветовую гамму. Как вела надзор за строительными работами. «Вот такая история искусства!» – смеется она. Кстати, тот первый, на пяти листках, проект был воплощен почти без изменений: четыре зала, три фонда (сейчас четыре), штат сотрудников, виды деятельности…
В течение двух недель с момента открытия у входа в музей была очередь. Тогда казалось, что самое трудное позади… Но он и сейчас выживает за счет энтузиазма сотрудников и, к сожалению, достаточно высоких цен на билеты. – Привилегий у частного музея почти нет, только льготная аренда, но нас и этого «блага» пытались лишить… Вроде бы уже давно доказали свое право на существование. Экскурсионные группы принимаем со всей страны. Входим в Союз музеев России, на словах нас любят и уважают, но при этом почему-то постоянно вынуждают бороться за жизнь. Может, что-то делаем не так, или что-то не так вокруг нас? – этот вопрос Марии остается без ответа.
«Я» без боязни
Выставка «Сублимация в игрушке» открылась в Музее в конце января 2010 года. Это работы пациентов Психоневрологического диспансера №1, что на Васильевском острове. Их можно рассматривать, трогать, приводить в действие. И не надоест переходить от одной к другой, радуясь цвету и форме, удивляясь фантазии авторов. Все названия придумали сами пациенты, впрочем, как и идею каждой игрушки: например, «Слон работящий» Виктории Глусцовой сделан из пластмассовой бутылочки и игрушечного саксофона. Готовили выставку год. Руководил творческим процессом профессиональный художник, выпускник Мухинского училища Александр Блинов. Просматривал с подопечными альбомы по современному искусству и материалы из архивов музея, просил приносить из дому старые игрушки, лоскутки, обрезки дерева – все шло в дело…
«Изготовление авторских игрушек – прекрасная возможность проявить свое творческое «я» без боязни, без ограничения в материалах и способах выражения, без подражания и оглядки на авторитеты», – пишет в каталоге выставки врач-психиатр Анна Спикина.
Мария, инициатор и куратор выставки, увлеченно рассказывает об искусстве аутсайдеров, о роли игры в преодолении социальных барьеров. Осенью восемь лучших работ с этой выставки отправятся на международное триеннале «Фестнаив-2010».
– Я впервые попросила комитет по культуре о финансовой поддержке проекта и неожиданно эту поддержку получила, – продолжает Мария. – Если она будет системной, то и проект может стать долговременным. Его уникальность и символичность в том, что впервые за столетнюю историю аутсайдерское искусство представлено в выставочном пространстве исключительно игрушкой. Детство, игра и наивное искусство оказались тесно связанными в культуре нашего столетия.
«А мог бы жизнь просвистать скворцом…»
Таким же откровением для посетителей и специалистов стала выставка свистулек из крупнейшего в Европе собрания немецкого коллекционера Рольфа Мари, организованная музеем в 2007 году. Всех поразили не только диковинные экспонаты, но и сам собиратель – менеджер крупной химической компании, полвека отдавший столь несерьезному, на обывательский взгляд, делу как коллекционирование зверей, птичек, человечков, кувшинчиков и прочей свистящей всячины.
Рольф Мари в России
Так и жизнь просвистать можно – не только скворцом. Можно издавать соловьиные трели с помощью специальной водяной свистульки. Или выводить мелодии на загадочной окарине. Первую свою свистульку – сову – Рольф приобрел в 15 лет и до сих пор не может остановиться. В роду у Мари до XVII столетия были гончары, так что в нем, возможно, говорит и генетическая память. Да так мощно, что заглушает порой даже инстинкт самосохранения. Так, приехал в Советский Союз во время войны в Афганистане, на арендованной машине пересек границу и в афганской деревушке, чуть ли не в боевых условиях …приобрел старинные свистульки. (Две из них, изготовленные еще до нашей эры, впоследствии приобрел петербургский Музей музыкальных инструментов). К счастью, никто о вылазке коллекционера не узнал, более того, перед отъездом на родину он получил в подарок от наших военных целый мешок российских свистулек.
…Человечество вообще любило свистеть: около 5 тысяч лет назад уже появились свистульки на территории Индии, Китая, Сирии, Египта, Южной Америки. Некоторыми из них можно было полюбоваться на выставке. А еще узнать, что в северной Италии свистулька была средством общения влюбленных. Юноши дарили своим возлюбленным маленькую глиняную корзинку с птичкой-свистулькой на краю. И если девушка свистела в ответ, значит, признавалась в своих чувствах.
На самого Рольфа за любовь к свистулькам однажды снизошел ангел – естественно, тоже свистулька. Это было на испанском острове Майорка, куда он отправился в экспедицию, чтобы встретиться с потомственными гончарами, хранителями свистулечных секретов. Так вот одна пожилая чета подарила ему фигурку ангела, хранившуюся в семье более 150 лет. Супруги на нее просто молились, но отдали заезжему иностранцу, столь страстно увлеченному их вековым ремеслом. Теперь она дома у Рольфа, он даже в Петербург ее не взял – слишком дорогая реликвия.
Рольф со свистулькой
По словам Рольфа, этот вид коллекционирования весьма популярен в Германии и других странах Европы. В Италии даже проходит международное биеннале свистулек, на котором он не раз исполнял почетные обязанности председателя жюри. Там Рольф встретился с петербургским меценатом и коллекционером, издателем альбомной серии «Авангард на Неве» Исааком Кушниром. Два этих неординарных человека подружились, а дальше все происходило, как в кино, где случайных встреч, как известно, не бывает.
История любви
– Я постоянно в поисках интересных экспонатов, и вот перед одной из поездок в Германию в 2003 году мой друг Исаак Кушнир сообщил: «Там есть классный мужик, я познакомился с ним на фестивале свистулек в Италии», – рассказывает Мария. – Рольфу Мари, а это был именно он, я позвонила, возвращаясь из Люксембурга. Мы встретились на перроне крохотного немецкого городка Дибурга, он привез меня в свой дом. Я оказалась в царстве поющей глины – о свистульках проговорили весь вечер. Он отвез меня в отель, а наутро пришел с мешочком. Что, вы думаете, в нем было? Конечно, свистульки – царский подарок для меня, для музея, ведь некоторые датировались началом ХХ века. Щедрость он проявлял как-то естественно, ненавязчиво. И отель, к моему неудовольствию, был уже оплачен, и встреча, о которой я вчера лишь обмолвилась, уже запланирована. Рольф – прирожденный менеджер, он моментально «связывает все узелки».
Это теперь я знаю, кто такой Рольф Мари, а тогда его энергия и организаторские способности меня поразили. Однако мой интерес был сугубо профессиональным – я предложила сделать выставку свистулек у нас в музее. Он обещал подумать, а через два месяца позвонил и сообщил, что пока не готов. Мы пожелали друг другу удачи и попрощались, как тогда казалось, навсегда. Два с половиной года не слышали друг о друге. У меня были другие планы, в том числе, и в личной жизни, – вспоминает Мария.
Потом снова позвонил Кушнир – Рольф в Петербурге по делам. Была единственная встреча, которая опять же вполне могла оказаться последней. Но зашел разговор о диссертационной работе Марии, о том, как трудно найти специальную литературу. На этот раз Рольф ничего не обещал, однако через два месяца прислал посылку с подборкой редких книг, которые превзошли все ее ожидания. Мария до сих пор задается вопросом, как он, не будучи искусствоведом, смог уловить суть непростой и нечетко очерченной в быстром разговоре темы.
Они оба приняли за данность – жить на две страны и два дома, понимать и принимать друг друга такими, как есть. Пока получается, с того самого дня, когда три года назад в ратуше датского острова Мëн они обменялись обручальными кольцами. Это случилось через месяц после открытия в Санкт-Петербургском музее игрушки долгожданной выставки «Ton and Ton» из коллекции Рольфа Мари и ровно через пять лет после их первой встречи.
Отныне у Музея игрушки свой ангел-хранитель. Мало кто знает, что уникальные выставки «Игрушки и куклы Японии» (2007), «Игровая культура Китая» (2008), «Культ и детская игра. Игрушки и куклы Африки» (2008), «Театр в традиционной культуре и детской комнате» (2009) состоялись только благодаря помощи, в том числе и финансовой, Рольфа Мари. Сам же Рольф любит вспоминать прошедшую в 2008-2009 годах выставку «Свет за разбитым окном», познакомившую посетителей музея с традициями празднования Рождества в послевоенной Германии. На ней были детские дневники, фотографии, открытки, елочные украшения, коробки из-под рождественского печенья и, конечно, игрушки. Среди них – те, что были у самого Рольфа и его друзей. Ведь их детство тоже прошло в послевоенные годы.
С тех пор игрушечная паровая машина, которая шестьдесят лет назад весело крутила колеса в комнате немецкого мальчика Рольфа, живет в Санкт-Петербургском музее игрушки. Ее с восхищением рассматривают приходящие сюда мальчишки. Кто-то из них оставил запись в книге отзывов: «Приду сюда опять. Это мой любимый музей». Господин Мари приписал рядом: «Meinen auch!» (мой тоже).
Галина АРТЕМЕНКО. Фото: Александр БОТКОВ, из личного архива Марии Марченко-Мари
«Русский Меценат» № 7, апрель 2010 г.
