Маленькие музеи – такая же гордость Санкт-Петербурга, как Эрмитаж. Вместе они составляют его неповторимое культурное достояние. Яркий тому пример – единственный в России Музей граммофонов и фонографов, который учредил заслуженный артист России, в прошлом дрессировщик медведей Владимир Дерябкин вместе с женой Людмилой, тоже цирковой артисткой. Собирал эти раритеты в многочисленных гастрольных поездках по России, а когда вышел на пенсию, расселил коммуналку на Петроградской стороне, сделал евроремонт – естественно, все за свой счет – и в 1997 году представил акустические реликты широкой публике. Каких диковинных агрегатов здесь только нет: с причудливыми раструбами, живописью и резьбой по красному дереву, с ящичками для пластинок – у посетителей глаза разбегаются. А где еще услышишь шарманку, этот, как говорит Дерябкин, синтезатор XIX века?! Особая ценность экспозиции в том, что в ней отражено развитие звукозаписывающей и долгоиграющей техники в изобретениях американца Томаса Эдисона, немца Эмиля Берлинера, француза Шарля Кро и нашего самородка Василия Ребикова. Уникальность предметов подтверждается именами прежних владельцев – граф Воронцов, Шаляпин, Станиславский… Музеем восхищаются ценители за рубежом, специально, чтобы посетить его, приезжал богатый коллекционер из Южной Кореи. Готов был выкупить целиком, но Дерябкин отказал.
Олег Попов с женой Габи в Музее граммофонов
В 2003 году губернатор Владимир Яковлев так впечатлился увиденным на Большой Пушкарской, что распорядился помочь музею, задыхавшемуся от тесноты. Отдать ему в аренду на льготных условиях сроком на 12 лет соседнее помещение площадью 104 кв м. Там среди массивных тумбовых граммофонов (некогда привычный атрибут богатых домов) под чай из самовара проводятся лекции по истории звукозаписи и встречи с интересными людьми. И его-то чиновники намерены сейчас забрать, поскольку Дерябкины по истечении 12 лет перестали подавать отчеты в налоговую (признают свою оплошность), и та исключила их учреждение из реестра юрлиц. Создатели музея оправдываются тем, что продолжали исправно оплачивать аренду и коммунальные услуги, и эти платежи принимались, что договор с городом, согласно одному из его пунктов, продлевается автоматически при отсутствии возражений у сторон. Но юрлица нет. А значит, по логике проверяющих, не должно быть и музея!
Тревожный звонок прозвучал в ноябре прошлого года. И.о. начальника управления контроля использования имущества центральных районов Санкт-Петербурга В.Л. Трушин выявил «незаконное использование объекта в отсутствие правовых оснований» и официально предложил двум пенсионерам-музейщикам в месячный срок пресечь свою зловредную активность, пригрозив взысканием с них компенсации за расходы по демонтажу имущества. Что возмутило Дерябкиных: даже слово «музей» в этой бумаге отсутствует.
Председатель Комитета имущественных отношений Санкт-Петербурга Л.В. Кулаков был более дипломатичен, но не менее категоричен. Чиновник сообщил Владимиру Дерябкину и депутату Законодательного собрания Борису Вишневскому, что распоряжением от 20.03. 2020 музей исключен из перечня объектов, предназначенных исключительно для осуществления социально значимых видов деятельности. А также что управление ФНС по Санкт-Петербургу считает невозможным восстановить учреждение в статусе действующего юрлица. Он предложил Дерябкиным учредить через Минюст новую НКО, после чего поискать иной свободный объект недвижимости из городского нежилого фонда. Как говаривал В.И. Ленин, формально правильно, а по сути издевательство. Разумеется, такой расклад для музея губителен!
Ценителям «говорящих машин» предлагают еще один вариант – платить за аренду по коммерческой ставке, но для них это непосильная ноша. Сами они стучались в разные двери, и районные, и городские, большей частью безрезультатно. Председатель родного, профильного комитета по культуре Санкт-Петербурга Константин Сухенко признал «целесообразным» продолжение деятельности музея, но это декларация, а нужна реальная поддержка в поиске выхода из положения. Вот и получается, что чиновникам удобнее отдать музейные площади под очередную общепитовскую точку (благо музей граничит со Сквером Андрея Петрова), чем позаботиться о доступности уникальной коллекции для горожан и гостей Петербурга.
В разговоре со мной Владимир Дерябкин вспоминал, как она складывалась, каково было ему, циркачу, в перерывах между представлениями разыскивать предметы своей страсти, упрашивать владельцев продать их, возить за собой громоздкие граммофоны по городам и весям! Но голь на выдумки хитра: приварил к фургону для реквизита и медведей раму, оборудовал подполье – удобно и укромно. Нарадоваться не мог, пока фургон с двойным дном не выпросил у него в Москве Олег Попов: «Деряба, махнем на ящики!» – посмей возразить легенде советского цирка. Приноровился и в ящиках возить… И в сердцах добавил: «После всего, что в наше детище вложено, мне, дожившему до 71 года, стыдно бороться за свой музей. Пусть уж он лучше закроется».
Но стыдно должно быть не ему.
Аркадий СОСНОВ
Фото: Елена БЛЕДНЫХ
