Ушел еще один недюжинный… Петербуржец по месту жительства и донской казак по рождению Владимир Игнатьевич Дерябкин.
Жили по соседству на Петроградской стороне, иногда я приходил к нему в музей,
приводил знакомых. Но чаще он звонил мне: «Слушай, есть новый рассказ. Буквально три
минуты. Просто скажи свое мнение». И начинал читать взахлеб, словно боясь, что
перебью. А я не перебивал, слушал и восхищался, сколько же сюжетов он хранит в
памяти, как в казачьем сундуке из своей коллекции, и как умело цепляет слово за слово,
закругляя сюжет вроде бы непритязательной, но мудрой концовкой.
Ему и правда было о чем рассказать и что вспомнить. Легенда цирка, младший товарищ
Олега Попова, заслуженный артист республики, дрессировщик медведей и клоун, с
гастролями объехавший полсвета, писатель, бард, создатель уникального музея
граммофонов и фонографов в Санкт-Петербурге и менее известного, но не менее
значимого музея казачьего быта в хуторе Хоботок на Северском Донце, где прошло его
детство. Тот музей он назвал именем Николая Туроверова, казачьего поэта, автора
гениального стихотворения
Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня…
Видел в нем родственную душу. Он и сам был поэтом, трепетным и ранимым, при всей
своей внешней грубоватости, умении схитрить, собирая «старинушку», т.е. антиквариат,
речи, пересыпанной матерком. Жалел медведей, оттого и закончил с дрессурой,
переживал за каждый старинный наличник, замененный стеклопакетом, в родной станице
Каменской. Музеи свои сочинял, как произведения искусства. Нежно любил родителей, к
маме уже в свои преклонные годы обращался только на «Вы» и такое же уважение к
старшим они с женой Людмилой, тоже циркачкой, передали сыну Володе, который пошел
по их стопам.
Казалось бы, столько человек успел сделать, спасибо, что не продал коллекцию за рубеж
за баснословные деньги (а предлагали), буквально в прошлом году успел юридически
защитить свой музей граммофонов от посягательств чиновников, и теперь он точно
останется людям.
Но ведь не дожил, не допел, недорассказал. И не позвонит больше. Эх, Игнатьич…
Прощай!
Аркадий СОСНОВ
