Старинный русский город Тотьма «хранит свою ласку и честь».
В Стратегии развития туристической отрасли Вологодчины старинная Тотьма, первое упоминание о которой относится к 1137 году (на 10 лет раньше Москвы и Вологды), значится как РОДИНА РУССКИХ МОРЕХОДОВ. Откуда мореходы в городке, расположенном за сотни километров от моря, у впадения в широкую Сухону речушки со смешным названием Песья Деньга?
Между тем Тотьма – единственный русский город, на гербе которого изображен ЗАМОРСКИЙ зверь, – черная лиса, обитающая на Алеутских островах (США). И герб этот утвержден Екатериной Великой «в знак того, что жители сего города в ловле сих зверей упражняются». (В советское время случались казусы: то лису перекрашивали в рыжий цвет, то меняли на собаку, но историческая достоверность и справедливость восторжествовали). Уроженцы Тотьмы в Новом Свете не только пушного зверя промышляли: в 1812 году мещанин Иван Кусков, служивший в Российско-Американской компании, основал на побережье Калифорнии крепость Росс и в течение 9 лет был ее комендантом. Любого из этих фактов достаточно, чтобы отправиться в Тотьму и приглядеться к ее недооцененным чудесам.
Где старина, там легенды
Самая распространенная легенда о Тотьме связана с ее названием. Якобы Петр Великий, проплывая мимо нее по Сухоне, махнул рукой в сторону дремучего леса и молвил: «То – тьма!». На самом деле, как уже было сказано, Тотьма ведет свою историю с XII века и слово это на языке обитавших здесь финно-угорских народностей (чуди) означает «сырое низкое место».
А Петр действительно в Тотьме бывал, причем трижды, в 1693, 1694 и 1702 годах, знакомился с солеваренным производством в присущей ему манере – на собственном опыте. Соль в Тотьме, в отличие от соседнего Прикамья, не добывали в шахтах, а именно что варили – качали рассол по системе концентрических деревянных труб с глубины до 90 м и выпаривали на раскаленных сковородах в закопченных сараях – варницах. Чтобы соорудить скважину, дающую рассол нужной доброты (крепости), требовалось до пяти лет. Царь-хозяйственник посетил варницу, поднял бадью с рассолом, велел мастеру расплатиться с ним и получил щедрой рукой горсть серебряных монет. Нет, возразил государь, дай, сколько своим работникам платишь. И увидел перед собой медную полушку – это к вопросу об оплате труда солеваров. При том что соль тогда стоила дорого!
О пребывании Петра напоминает и гигантский валун в русле Сухоны, ниже Тотьмы по течению, называемый Царев стол или Престольный камень. По преданию, царь, направляясь в Великий Устюг, трапезничал на нем со свитой числом не менее 200 человек. Сейчас в это трудно поверить, но в советские годы камень, говорят, взрывали, оттого и уменьшился в размерах.
Легенда еще более древняя гласит, что карета с Иваном Грозным застряла в безымянном притоке Сухоны. Проходившие мимо мужики бросились помогать царю. В награду за усердие получили от него по монетке, но так растерялись, что обронили в речку. Можно бы поискать, но гордые тотьмичи сказали: «Пес с ней, с деньгой, главное, царю подсобили». И вот она, Песья Деньга – подобного курьеза, хоть всю российскую карту обыщи, не найдешь.
На самом деле, происхождение и этого названия финно-угорское («деньга» – значит река). Есть тут похожие: Еденьга, Леденьга… А вот «песья», на древнерусский лад, – песчаная. Разбираться в тонкостях топонимики мне помогал местный краевед Александр Кузнецов. Речка Царева, которая-де понравилась Петру, назвавшему ее царской, оказывается, в памятниках письменности XVII века фигурирует как «тсарева» (от финно-угорского корня «тсара» – река с двумя истоками). Когда русские около тысячи лет назад пришли на эти земли, их населяла чудь. Вместе стали добывать соль и заниматься словотворчеством. Постепенно русские потеснили и ассимилировали соседей и данные ими названия переиначили по-своему. Поистине: хочешь извлечь историческую истину, зри в корень.
Споры о приоритете
Так или иначе, соль была основой благополучия местных жителей. В окрестностях Тотьмы выявлено около 70 рассолоподъемных труб. На соли вырос знаменитый Спасо-Суморин монастырь – его основатель Феодосий Суморин был смотрителем принадлежащих Спасо-Прилуцкому монастырю варниц, его же стараниями освобожденных от уплаты пошлин. Подолгу наблюдая за пламенем в солеварнях, отец Феодосий задумал создать новую обитель вблизи соляного завода и получил на то разрешение игумена. Он выбрал для постройки возвышенное место на берегу реки и в 1554 основал монастырь в честь Преображения Господня, был добр к работным людям и братии. И после смерти старца Феодосия его мощи исцеляли больных и убогих, он был причислен к лику святых.
А воздвигнутый им на соляные деньги монастырь высится ныне над окрестностями с удрученным величием – где ж найти денег на скорую реставрацию такой махины.
Не слишком повезло преемникам св. Феодосия и на соляном промысле: к концу XIX века добыча сошла на нет, в 1920-е годы на месте варниц возник курорт с соляными ваннами, от которого сейчас почти ничего не осталось.
Но тема солеварения не закрыта. В 2010 году тотьмичей пригласили на фестиваль соляных городов в Соликамск. Глава районной администрации Николай Трофимов удивился, стал пытать подчиненных: почему не в Тотьме такой конгресс проводится, мы же первые по соляной части. Но у коллег из Прикамья финансовый ресурс выше. А Тотьма так и осталась «городком провинциальным».
Чтобы разместить участников, во всех гостиницах полторы сотни мест наскрести можно, если общежитие политехнического колледжа занять – еще двести добавится. Тягаться с конкурентами не стали. Но бренд «Тотьма – соль земли русской» запатентовать успели.
«В отлучке в Сибири»
Тотьма – она вольнолюбивая. В XVI веке перенесла набег казанских татар, отбилась от поляков и с тех пор вражьего духа не знала. И сосед не притеснял соседа, поскольку не было здесь ни дворян, ни крепостного рабства. Среди населения преобладали купцы и ремесленники, процветал дух предпринимательства и путешествий. Отсюда, из центра русского Севера, снаряжали экспедиции так далеко на восток, что отдельные пассионарные личности, вроде Кускова, забирались на дикий Запад!
Закопёрщиками экспедиций, понятно, были купцы, но финансово в них участвовали и мещане, и крестьяне, и даже городской голова – вкладывали средства, причем в смету непременно включался пай на постройку церкви, и получали доход по результатам. Возвращаясь из дальних краев, словно Богу свечку, ставили храм или надстраивали в честь Николая Чудотворца – покровителя купцов и моряков, ему же посвящались многочисленные иконы. В Успенском храме, где ныне музей церковной старины, можно увидеть походный иконостас XVI-XVII веков со створками, закрывавшими на случай штормовой непогоды лик св. Николая.
Торгово-промысловая деятельность была куда выгоднее той же соледобычи, оттого на свой город денег не жалели. Как выяснил выдающийся историк тотемского мореходства Станислав Зайцев, на строительство Троицкой церкви купец Степан Черепанов затратил 800 рублей, вырученных от продажи трех шкурок черных лис.
Всего тотемские купцы организовали 20 экспедиций на Тихий океан – больше, чем вологодские, великоустюжские и московские, вместе взятые. Это был их ответ на открытие Петром «окна в Европу», ослабившее торговое значение северных портов России. Экономика Тотьмы прирастала американской пушниной, а гостиные купеческих домов украшались купленным в Кяхте, на китайской границе, фарфором и восточными безделушками. К концу XVIII века более 80 тотьмичей, согласно уездной отчетности, «находились в отлучке в Сибири».
Но мещанин Иван Александрович Кусков – отдельный случай. Молодой человек неведомым образом задолжал огромную сумму купцу Нератову. Спасти его мог только, говоря современным языком, сверхудачный бизнес-проект, он отправился на заработки в Новый Свет и через год сумел вернуть долг!
Кусков провел вдали от дома 30 лет, был помощником управляющего Российско-Американской компании, которая вела на заморских территориях пушной промысел, занималась торговлей и закреплением за Россией открытых земель. По служебным отзывам, был «в обхождении с людьми ласков, в исполнении верен». На Аляске «венчался с девицею Катериною» (индейских кровей), в Калифорнии основал крепость Росс. За три месяца до смерти вернулся в родную Тотьму.
Кусков был похоронен в Спасо-Суморином монастыре, которому из Америки присылал пожертвования. Могила его была утеряна (в советский период плиты кладбища вывозились на постройку фундамента городской бани), предположительно, она находилась напротив алтаря одного из соборов. В 1991 году члены Московского историко-просветительского общества «Русская Америка» установили на этом месте крест.
Тотьма давно ведет спор с Великим Устюгом, какой город знаменитее. Оттуда родом Дежнев, Атласов, другие первопроходцы, там и Сухона шире, и домов каменных больше. Но Кусков – из Тотьмы! И церквей с картушами (элементы декора наподобие свитков рукописей или, применительно к Тотьме, – географических карт) в Великом Устюге нет. А как вам такой аргумент: в Тотемском районе не водится змей, настолько это намоленное место!
«Это было до нас…»
До революции в Тотьме было 19 храмов. Их архитектура столь необычна, что исследователи говорят об особом стиле – тотемском барокко. Его характерные черты – стройные вытянутые вверх очертания и стены с картушами. Причем тотемские картуши – не приложение к фасадам, не лепнина, а составная, выступающая часть кирпичной кладки. И нет церквей с одинаковыми картушами! Вот и представьте, до чего искусна была эта кладка.
Как правило, церковь строили в два этапа, сначала возводили нижний теплый этаж, чтобы после освящения вести службы и зимой. Затем, подсобрав деньги – второй, устремленный ввысь, холодный и убранством поскромнее.
До революции большинство улиц носило название церквей, которые на них располагались (Петропавловская, Сретенская и т.д.). При Советской власти улицы были переименованы, а церкви подверглись репрессиям (частью снесены, как при строительстве райкома и Дома культуры, или обезглавлены, как Богоявленский собор, частью сгорели, частью использовались не по назначению), всего их осталось пять.
Во Входоиерусалимском храме с 1947 по 1986 годы располагался винзавод. Затем, в рамках кампании по борьбе с пьянством его закрыли, а церковь, без стекол и крестов, оставили на откуп всем стихиям. Лишь через 10 лет было найдено спасительное решение: к 300-летию Российского флота в нижнем теплом этаже был открыт музей мореходов. Логично, потому как строился храм в конце XVIII века на деньги ярых купцов-промысловиков братьев Григория и Петра Пановых (это они после одной из своих 11 экспедиций в Америку преподнесли меха черной лисы императрице!)
Нам повезло чуть ли не первыми увидеть дело рук нынешних, просвещенных тотьмичей – расчищенный от многолетнего хлама второй этаж церкви. Это не мистика: стоя на полу, в точке проекции макушки купола, чувствуешь энергетическую подпитку открывшегося для всеобщего обозрения пространства. Иконостас давно разграблен, но на голых кирпичных стенах здесь и там проступают фрагменты росписи.
А для контраста в центре предалтарной части музейщики оставили странный предмет с красноречивой надписью «ЭТО БЫЛО ДО НАС…». Пригляделись – агрегат для закупорки винных бутылок! Поднялись на колокольню, глянули вниз по сторонам, и бедный оскудевший мозг одно слово выплеснул для выражения охватившего душу восторга: обалдеть!
Сильна культурная элита!
Для тех, кто не усвоил, повторяю: Тотьма – не тьма, а очень культурный город. Таковой она стала в конце XIX века благодаря деятельности земства. Это читается даже по лицам тотьмичей той поры, исполненным достоинства и приязни. За портреты столетней давности – спасибо последнему городскому голове Александру Михайловичу Киренкову. Он увлекался фотографией и оставил потомкам – на память о своих современниках – эти стеклянные негативы.
До революции на пять тысяч жителей здесь было 11 учебных заведений. Созданные ребятами из Петровской ремесленной школы мебель, корзины, игрушки влёт расходились на кустарно-промышленных выставках. Мужская учительская семинария снабжала кадрами соседние уезды и губернии!
А сегодня на 10 тысяч жителей Тотьмы – пять музеев (в одном лишь краеведческом, разместившемся в здании бывшего духовного училища, 80 тысяч единиц хранения), три средних школы и упомянутый политехнический колледж. Почти треть населения – учащиеся! Они, сами того не замечая, этим воздухом дышат.
Конечно, виды города во многом уже не те, что запечатлены на стеклянных пластинах Киренкова. Но именно местная культурная элита восстала в 1970-е годы против варварского генплана Тотьмы, предполагавшего застройку ее каменными коробками и снос «старого фонда». Тотьмичи добилась приезда комиссии из Москвы, итогом работы которой было взятие под охрану более 40 памятников истории.
И перестроечно-рыночной рубки, когда от культуры щепки летели, Тотьма не избежала. Но знаете, чем отметила шоковый для страны 1992 год? В бывшем особняке купчихи Климовой открылась Петровская школа искусств. Сейчас в этой преемнице Петровской ремесленной школы более двухсот ребят факультативно обучаются традиционной росписи и резьбе по дереву, делают предметы домашнего обихода, сверяясь с экспонатами музеев.
Даже недавний глобальный кризис экономику Тотьмы не особо пошатнул. Объем валового производства удержали, надои молока в районе не снизили. Жителям пришлось трудновато (а когда им было легко?), но выручили дачи с огородами. Большинство наших собеседников в Тотьме живут с рождения (мужчины – за исключением службы в армии) и уезжать не собираются. Рот на чужой каравай не разевают, им ЗДЕСЬ нравится!
Впрочем, власть не вправе это чувство эксплуатировать. Люди остаются, потому что верят: Тотьма еще себя покажет. И не должны разувериться.
«Мы только начинаем»
Дороги из Вологды до Тотьмы – 2,5 часа на хорошей машине по хорошему шоссе, и на всем пути нас сопровождали плакаты, приглашающие в… Великий Устюг. Скромная Тотьма пока не столь амбициозна, хотя… «История у нас побогаче, – говорит глава Тотемского района Николай Трофимов, – а что касается раскрутки, то, конечно, они впереди, но мы только начинаем».
Для начала нужны сильные партнеры. Возрождению Великого Устюга помогала Москва. Вот бы морская столица России Петербург взяла шефство над родиной мореходов Тотьмой! Исторические и человеческие связи между ними легко прослеживаются. Град Петров, как известно, строился топором вологодских, в том числе тотемских плотников. Они же строили суда на Охтинской судоверфи. В годы Великой Отечественной все 900 дней блокады военным комиссаром Ленинграда был тотьмич Феодосий Расторгуев; под его руководством формировалось народное ополчение. Есть и другие знаковые, объединяющие имена: живописец Феодосий Вахрушов, поэт Николай Рубцов… Оба города расположены на 60-й параллели – чего же боле?
С подачи губернатора Вячеслава Позгалева согласился открыть свою школу в Тотьме путешественник Федор Конюхов. Он не раз сюда приезжал, после урока практической географии (как выжить в Мировом океане) и выставки своих картин (аншлаг в молодежном центре!) в знак особого доверия оставил городу около 20 работ. В Тотьме на Конюхова ОЧЕНЬ рассчитывают – живая легенда мореходства! Пока школа действует летом, на базе детского оздоровительного лагеря. Для капитального строительства опять же нужны средства. Может, проектом заинтересуется «Газпром»?
В Тотьме понимают: никто им финансы на блюдечке не принесет, надо самим проявлять инициативу. Привести в порядок дороги, поставить уличные фонари. Открыть экспозицию, посвященную солеварению. Возродить санаторий на соляных варницах. Вместе с областными властями найти инвестора для реставрации монастыря, который, наряду с церквями-кораблями, станет центром притяжения для тысяч туристов. Для них, в свою очередь, надо строить объекты придорожного сервиса, мини-отели. В колледже уже открыли отделение по подготовке персонала гостиниц.
Что на этом футуристическом фоне обнадеживает: за кризисные годы ни один музей в городе не «схлопнулся», посетителей в них не убавилось, в основном это местные школьники, но есть и приезжие экскурсанты. Тем и другим можно позавидовать – музейщицы в Тотьме замечательные, с чистыми певучими голосами.
Послушать их – каждый старый дом, овраг, мостик через ручей у церкви достойны рассказа, потому что составляют живую ткань истории. Конечно, они декламируют Николая Рубцова. А можно ли гулять по этим улочкам, по высокой набережной Сухоны и его не декламировать? «Тот город зеленый и тихий/ Отрадно заброшен и глух…» – такой поэт увидел Тотьму 1960-х, когда учился в техникуме, располагавшемся на территории Спасо-Суморина монастыря.Такими единственно точными словами желал ей покоя и счастья: «Пусть Тотьма, тревоги не зная, / Хранит свою ласку и честь».
Аркадий СОСНОВ
Фото: Александр БОТКОВ.
«Русский Меценат» № 10, апрель 2011 г.
